Церковный раскол

Почему в Русской церкви случился раскол? К середине XVII века в богослужении накопилось немало негативных поздних традиций, связанных с его формализацией, с нарушением устава, с магическим отношением к молитве. Так, например, широко была распространена практика «многогласия», т.е. одновременного вычитывания нескольких служб параллельно в одном храме. В то же время после трагедии Смутного времени и последующего восстановления страны внутренняя тенденция к тому, чтобы претендовать на звание Москвы как третьего Рима и центра православного мира, продолжилась, почему и чувствовалась потребность в актуализации как нравственной, так и богослужебной жизни (что для русского благочестия всегда было особенно важно). Так сначала возникло «движение ревнителей благочестия», состоящее в основном из нескольких священников (протопопы Иван Неронов, Аввакум Петров и др.). Они призывали к возврату к уставному богослужению, к исполнению постановлений Стоглавого собора, и в целом к возврату к традиционному древнему русскому благочестию, к «истокам», как они тогда понимались, а на самом деле более именно к традиционно «московскому» благочестию XV-XVI вв. Именно таким образом члены этого движения видели путь укрепления как жизни Русской церкви и её авторитета («верность своей древности и традициям»), так и духовной жизни народа. Они сами практиковали возрождение живой проповеди, наводили порядок в богослужении, делая его более соответствующим уставу (в том числе отменяли упоминавшееся «многогласие», включали в богослужение чтения их разных учительных книг и т.д.).

Патриарх Никон видел иной путь укрепления Русской церкви и возвышения её авторитета в православном мире. Если члены «движения ревнителей благочестия» хотели этого достичь путём укрепления самобытности Русской церкви и возврата к своим истокам, то патриарх Никон – путём «внешнеполитическим»: сближением Русской церкви с другими православными церквами, прежде всего с Греческой (Константинопольской). Его идея состояла преимущественно в согласовании обрядов и богослужения в Русской церкви с практикой Греческой церкви, пусть это и будет противоречить имеющимся русским традициям и привычкам. Кроме того, что подразумевалось наличие в Греческой церкви более «правильных» обрядов, поскольку та являлась для Русской «церковью-матерью», также планировалось, что таким образом она станет воспринимать Русскую как более близкую себе и сможет легче во всём признать первенство и авторитет «русской симфонии»: русского царя и Русской церкви, т.е. Москвы как «третьего Рима». Таким образом Никоном была проведена большая книжная справа, в которой основной упор делался не на смысл, а на буквальное соответствие греческим оригиналам текстов; многие обряды и богослужебные формы были приведены в соответствие с современными греческими (они ошибочно воспринимались как «более древние» и «исконные»): например, троеперстное крестное знамение, троекратная «аллилуйя» и другие.

Понятно, что такие реформы патриарха Никона, в процессе которых русская самобытность была почти полностью принесена в жертву внешнеполитическим интересам и мечтам о «третьем Риме», шли в полное противоречие с идеями «движения ревнителей благочестия», а также с имеющимися в России традициями и нормами. Эти реформы проводились «сверху вниз», грубо, насильственно, безапелляционно, без особого обсуждения и почти без желания идти на какой-либо компромисс. Поскольку в России обрядовая сторона жизни всегда была особенно важна, то её такое открытое грубое и резкое попрание со стороны церковной иерархии и царской власти вызвало к ней недоверие и отторжение, в разном виде и степени выражавшееся, среди традиционно покорного «властям» русского народа. Случился большой раскол в церкви и народе, который действиями властей только усугублялся: все члены «движения ревнителей благочестия» были гонимы, а приверженцев «старого обряда» стали преследовать (особенно после утверждения реформ на Московском Соборе 1666-1667 г.). Так «пролегла трещина» между народом и церковной и государственной властями, так упал авторитет церковной иерархии, так пошатнулась идея «русской симфонии» (Пётр впоследствии фактически её упразднил, полностью подчинив церковь государству), так окончательно была потеряна вера в идею Москвы как в Третьего Рима, так надолго стали невозможны и любые реформы в богослужении.

Огромный и трагический узел проблем и бед стал следствием узла исторических грехов Русской церкви. Обрядоверие, небрежение смыслом, утрата духовной сути богослужения, переоценка народно-исторического в ущерб церковному, евангельскому и Божьему, гордыня и самопревозношение... Частично многое из этого так или иначе удалось преодолеть, о чем свидетельствовал Поместный собор 1917-1918 гг. и опыт новомучеников и исповедников. Но советский плен церкви и духовное падение народа усугубили незажившие раны и спровоцировали новые грехи.

И сегодня продолжаются гонения на священников и унижения людей, в церкви все разобщены и никому не доверяют, процветают обрядоверие и магизм, богослужение пребывает непонимаемым в своей сути, и у всех в глубине души остаётся вера и надежда разве что на индивидуальное спасение где-нибудь в своем личном уголку, но не в церкви.