Главный грех движения обновленчества, как известно, состоял в поддержке большевистской власти, в то время как весь адекватный церковный народ с ужасом смотрел на её преступления, на её безбожие, на её дикие и разрушительные мечты, на то, что она делала с Россией. Обновленческое движение в целом (пусть и не все, кто в него входили - там были и вполне достойные люди) запятнало себя именно вот этим падением в объятия большевиков, их восхвалением, в то время как сотни и тысячи их собратьев были ими замучены и убиты за одно имя христиан. Теперь уже хорошо известно, что такое странное поведение обновленцев возникло неспроста: всё это движение было инициировано, срежиссировано и поддержано самими большевиками, в ОГПУ, ради подрыва Русской церкви "изнутри".
Почему же обновленцы получили именно такое название? Разве плохо обновление в Церкви, разве Церковь не всегда обновляется, поскольку жива, разве не всегда в ней были и преобразования, и реформы? Всё дело в том, что обновленчество подстраивалось под курс и политику советской власти. Это принципиально важно для понимания этого движения. Проблема обновленчества не в том, что оно хотело обновления, а в том, что оно его хотело исходя не из церковных и духовных интересов, а из чисто конъюнктурных, из желания угодить властям, плыть по течению, подстраиваться. Поэтому оно и получило такое название: в 20-е годы политика большевиков проходила под флагом коренных перемен, реформ, обновления, вплоть до "свободной любви", эмансипации всего, чего только можно, и всяких безумных модернистских проектов. Когда же советская власть развернулась к большему охранительству, строгости и "консерватизму" в рамках нового тоталитарного государства, то и обновленцы свой "обновленческий пыл" угасили, и вдруг стали как-то открещиваться от реформ. Но поскольку в глазах власти они уже скомпрометировали себя как представители "прошлой эпохи", то дни их были сочтены.
Но дело обновленцев осталось жить, и эстафету передали другим, находившимся уже в лоне Патриаршей церкви: куда ветер государственной (советской или постсоветской) власти подует, туда и они. Поэтому обновленцев лучше было бы называть "церковными большевиками", или "православными кесаря", или "конъюнктурными православными" (или как ещё?). Просто когда это движение возникло, первым лозунгом советской власти было "обновление". Если бы было что-то другое, они занялись бы этим. Таких "православных конъюнктурщиков" и сейчас много в нашей церкви - есть даже целые движения. Поскольку сейчас у нас ветер дует в сторону консерватизма и охранительства, то и они в церкви стоят на этих позициях. Для них главная ценность - это политика, государственная власть, общественно-государственные дела, о Христе они говорят мало или совсем не говорят. Их совесть не смущает морально-нравственные противоречия: они готовы оправдать очень многое, чтобы "плыть по течению". Для них важно получать деньги, желательно много, иметь влияние, авторитет, почёт. Пусть даже не у всех это реально выходит. Среди конъюнктурщиков всегда много "неудачников".
Это, по сути, продолжение брожения той "саддукейской закваски", о которой Христос говорил. Для Русской церкви проблема фарисейства и саддукейства - одна из центральных сегодня. Ощущение, что подавляющее большинство православных этого совершенно не различает, а потому оказывается объектов манипуляций как одних, так и других.
Поэтому, например, вся неистовая, странная борьба против русского языка в богослужении сегодня - именно отсюда. Для стороннего наблюдателя непостижимо: в чём вообще тут может быть проблема, в мире служат на всех языках, и введение русского языка не отменяет церковнославянского, и т.д. и т.п. - проблема создана искусственно и выеденного яйца не стоит. Но вот проблема как раз в том, что в фарватере государственной политики сейчас жёсткий консерватизм и охранительство, а потому в церкви, в крупнейшем социальном институте, как кому-то кажется, нельзя допустить брожения умов в сторону каких-бы то ни было активных изменений и преобразований, в сторону большей свободы, независимости и осмысленности. Вот почему и находятся церковные конъюнктурщики и большевики, которые готовы всеми силами и средствами бороться против введения русского языка, против даже таких мыслей, против даже обсуждения. Они даже не стесняются называть это "либерализмом", что есть красная тряпка ярости для нынешней конъюнктуры. Они даже пишут открытые письма президенту и кому угодно ещё, заявляя о том, что кто-то собирается развалить церковь и т.д. и т.п. Они понимают: если допустить это, даже немногое, то дело само пойдёт дальше - к дискуссиям, к преобразованиям, к свободомыслию. Они считают, что это разрушит церковь, потому что они по существу не верят в Церковь, не верят во Христа, не знают и не понимают Его. Они не знают, не верят и не хотят, чтобы в конечном счете это привело к тому, что Русская церковь стала свободной, независимой, сильной, живой, думающей, одухотворенной, имеющий свой голос "со властью", полноценно служащей не власти, государству и обществу, а Христу и Царству Божьему. Им нужно, чтобы церковь оставалась просто одним из социальных институтов, красивым музеем, комбинатом ритуально-бытовых услуг, без существенного влияния на жизнь, дающей государству и обществу развиваться, как им хочется, по течению, без всякого огня Христова, без явления Духа Божьего и Правды Божьей, без того братского свободного Народа, живущего в любви, который мог бы уязвлять совесть других.