Личная молитва не должна сводиться к "вычитыванию" определенного правила, но к каждому слову нужно относится с большим вниманием, непременно выявляя смысл прочитанного. Молитва дома должна быть окружена тем же благоговением и сопровождаться, по возможности, теми же действиями, что и молитва в храме.

Формальное и неразумное отношение к богослужению могло усиливаться по мере упадка духовной жизни в церковном Собрании на протяжении всей церковной истории.

«Если царские грамоты прочитываются в театре, когда наступает полная тишина, то тем более в этом граде храме должны все утихнуть и стоять с напряженною душою и слухом, потому что здесь будут читаться повеления не земного царя, а Владыки ангелов» (свт. Иоанн Злаутост).
«Ты находишься в сонме ангелов и в обществе архангелов, и поешь с серафимами. А все эти лики небесные сохраняют великое благочиние, и свое таинственное сладкопение и священные песни со многим страхом воспевают Царю всех Богу. Итак, соединись с ними во время молитвы, и поревнуй их таинственному благочинию» (свт. Иоанн. Златоуст).

К сожалению, в распространенных в нашей церкви "утренних" и "вечерних" правилах совсем не уделено место чтению Св. писания, хотя именно оно должно быть в центре личной молитвы, как и церковной. Важно не только прочтение Св. писания, но и молитвенное размышление о нем, которое может совершаться в том числе в виде обсуждения с братьями и сестрами, лично или дистанционно. В условиях организации трансляций богослужений на первый план также должно выходить именно Св. писание и проповедь, которые, помимо прочего, дистанционно воспринимать легче, чем иные привычные формы богослужения.

Ушло постепенно в связи с падением уровня просвещения духовенства, отделением его от народа и формализацией богослужения.

«Читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов и писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель делает наставление. Затем все встаём и воссылаем молитвы». (св. Иустин Мученик).
«А мы поступаем наоборот, подобно тем людям, о которых сказал Исайя пророк: «ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули» (Ис. 6:10). О, сколько и каких Писаний мы, слыша, оставляем без внимания!.. Будем же исследовать Писания, чтобы не коснулся нас грядущий душепагубный голод; будем усердны к Писаниям, чтобы не заблуждаться и не увлекаться всяким ветром. Нерадивым к Писаниям говорит Спаситель: «заблуждаетесь, не зная Писаний» (Мф. 22:29)» (свт. Иоанн Златоуст). «Христос не сказал: «читайте Писания», но: «исследуйте Писания», потому что сказанное о Нем в Писаниях требовало много внимания... Итак, Он повелевает им теперь со тщанием углубляться в Писания, чтобы они могли найти сокровенное в глубине их. Сказанное о Христе не поверхностно сказано и не на виду положено; но, как сокровище некое, положено в великой глубине. А кто, отыскивая положенное в глубине, с усердием и трудом не станет искать, тот и никогда не найдет искомого» (свт. Иоанн Златоуст)

«Церковная проповедь, <...> являющаяся одною из главнейших обязанностей пастырского служения, должна раздаваться возможно чаще, <...> обязательно же за каждой Божественной Литургией, совершаемой в воскресные и праздничные дни. <…> Для большего же усиления и развития нравственно-христианского благовестия, сообразно с требованиями настоящего времени, весьма желательно привлекать к делу не только диаконов и псаломщиков, но и способных к проповедничеству благочестивых мирян» (Определение «О церковном проповедничестве» Поместного Собора 1917-1918 гг. от 1 декабря 1917 г.).

Трансляция церковных богослужений, в известной мере умоляя телесно-душевную составляющую церковной молитвы, выдвигает на первый план возможность участия в ней на духовном и смысловом уровне. Поэтому становиться особенно важным, чтобы чтение и пение были внятными и четкими: этому может способствовать как грамотное использование звукоусилительной и записывающей аппаратуры, так и возможность чтения богослужебного текста в том или ином количестве "с экрана".

Эта проблема усугублялась постепенно и связана как с формализацией богослужения, так и с архаизацией его языка. Непонятный текст, смысл которого не кажется важным воспринять, читается или поётся соответственным образом - неясно и невнятно, но внешне благообразно.

«В молитве нужны не столько звуки, сколько мысль, не воздеяние рук, но возношение ума, не наружный вид, но внутренний смысл» (свт. Иоанн Златоуст)

В условиях трансляции богослужений избыток постоянно повторяющихся ектений, отдельных возгласов и протяжного пения особенно бросается в глаза. Имеющиеся в церковном чине молитвы по своему содержанию обладают особой глубиной и разнообразием, поэтому их отчетливое чтение в полагающихся для них местах может только всесторонне обогатить богослужение и повысить качество участия в нем людей. Обращение же к таким молитвам в домашнем богослужении также способно углубить молитвенный опыт верующих.

Уходило после VI века в связи с последствиями наплыва непросвещенных в христианстве людей, обособления от них духовенства и строительства больших по площади храмов.

Окружное послание Синода Элладской Церкви от 31 марта 2004 года: «Предание об образе чтения молитв вслух для народа — ясно, едино и кафолично <…> Свидетельства первых восьми веков (т.е. до первых сохранившихся рукописных евхологиев) указывают, что народ слышал молитвы Литургии. Это доказывается либо свидетельствами об ответе «Аминь» на молитвы предстоятеля (мч. Иустин, сщмч. Дионисий Александрийский, блж. Иероним), либо очевидными указаниями, что народ слышал молитвы (сщмч. Дионисий Александрийский, 19-й Канон Лаодикийского Собора, житие прп. Мелании), либо употреблением глагола «говорить» в отношении к молитвам Божественной литургии (свт. Василий Великий, свт. Григорий Богослов), либо местами из свт. Иоанна Златоуста о священнике, который «принимает голос народа» и совершает богослужение, а также о церковном теле, которое возносит благодарственные молитвы «единодушно» и «единым гласом».

«В общем собрании да будет у вас одна молитва, одно прошение, один ум, одна надежда в любви и в радости непорочной» (сщмч. Игнатий Богоносец).
«В церкви всегда должен быть слышим один голос, так как она есть одно тело. Потому и чтец читает один; и сам, имеющий епископство, ожидает, сидя в молчании; и певец поет один; и когда все возглашают, то голос их произносится как бы из одних уст» (свт. Иоанн Златоуст).

Составление единого голоса в "нормальных условиях" призвано внешне выявлять церковное единство. В условиях пандемии такое внешние выражение затруднено, однако оно может выявляться в других формах: например, через организацию особых богослужений с помощью видеоконференций, где сказать или спеть "Аминь", "Господи, помилуй" и т.п., или прочитать молитву, может каждый по договоренности и/или благословению старшего.

Ушло постепенно в связи с последствиями наплыва непросвещенных в христианстве людей, обособления от них духовенства и формализацией богослужения.

«И молитвы благодарения также общие, потому что не один священник приносит благодарение, но и весь народ. Получив сперва ответ от народа и потом согласие, что достойно и праведно совершаемое, начинает священник благодарение…» (свт. Иоанн Златоуст).
«…Приносится хлеб, и вино, и вода; и предстоятель также воссылает молитвы и благодарения, сколько он может. Народ выражает свое согласие словом аминь, и бывает раздаяние каждому и приобщение даров» (св. Иустин Мученик).
«Оставляйте же из себя вы все до одного хор, чтобы, согласно, настроенные в единомыслии, дружно начавши песнь Богу, вы единогласно пели ее Отцу чрез Иисуса Христа, дабы он услышал вас, и по добрым делам вашим признал вас членами Своего Сына. Итак, полезно вам быть в невозмутимом единении между собою, чтобы всегда быть и в союзе с Богом» (сщмч. Игнатий Богоносец).

Использование русского языка в богослужении и молитве становится особенно актуальным и плодотворным вне привычного контекста участия в храмовом богослужении. Телесно-душевная составляющая молитвы умаляется, из-за чего на первый план выходит потребность в ее духовной осмысленности и "умной" наполненности, нежели в привычной форме. В домашней молитве и в трансляции богослужений русский язык существенно облегчает восприятие самого главного и существенного, помогая не рассеиваться и сосредотачиваться.

В IX веке возникла «трёхъязычная ересь», последователи которой объявили «сакральными» три языка (латинский, греческий, еврейский) и стали бороться против переводов на славянские наречия. Эта ересь была преодолена усилиями свв. Кирилла и Мефодия, но в дальнейшем с усилением обрядоверия и с угасанием просвещения и церковного творчества язык церковных текстов нередко воспринимался как «сакральный» в своей конкретной внешней форме.

«…В целях приближения нашего церковного богослужения к пониманию простого народа признаются права общерусского и малороссийского языков для богослужебного употребления… Частичное применение общерусского или малороссийского языка в богослужении (чтение Слова Божия, отдельные песнопения, молитвы, замена отдельных слов и речений и т.п.) для достижения более вразумительного понимания богослужения при одобрении сего церковной властью желательно и в настоящее время. Заявление какого-либо прихода о желании слушать богослужение на общерусском или малороссийском языке в меру возможности подлежит удовлетворению…» (доклад «О церковно-богослужебном языке» Поместного Собора 1917-1918 гг.).
«Русское наречие обладает обилием славянского, и присовокупляет к нему свое обилие» (свт. Филарет Московский).
«Будем радоваться, что российское слово созрело и возмужало для выражения слова Божия. Не должно останавливаться всем вниманием на одной букве Библии, а искать самого слова Божия, жизни и света, путем сей буквы, еврейская ли она, еллинская ли, или российская» (прп. Макарий Алтайский). «Есть вещь крайне нужная. Разумею новый упрощенный и уясненный перевод церковных богослужебных книг» (свт. Феофан Затворник)

Регулярное Причащение Телу и Крови Христовой в условиях пандемии не умаляется, но может только углубиться в своем духовном значении. Стала снова актуальной древняя церковная традиция домашнего самопричащения, что помогает существенно взращивать и укреплять как церковную, духовную ответственность верующих, так и их живую связь с общиной, с приходом и со священниками. Помимо этого, в случае Причащения в храме актуально возрождение и иной древней церковной практики: передачи св. Даров непосредственно в руки причастников (как это упоминается, например, в постановлениях VI Вселенского Собора). Для этого подготовка св. Даров может проходить по образцу Литургии преждеосвященных даров (но без опускания св. Даров в чашу с вином).

Ушло после IV века в связи с последствиями наплыва непросвещенных масс в Церковь из-за её нового государственного статуса. Однако в истории частота причащения менялась, и нередко возрождение нормы частого причащения было связано с возрождением духовной жизни.

«Мы не должны устраняться от причащения Господня из-за того что сознаём себя грешниками, но ещё более и более с жаждой надобно поспешить к Нему для уврачевания души и очищения духа» (прп. Иоанн Кассиан Римлянин).
«Если бы кто-нибудь был приглашён на трапезу, пошёл туда, помыл руки, сел и приготовился к трапезе, а затем не стал бы есть, разве не оскорбил бы того, кто его пригласил? Не лучше ли было бы, если бы он не приходил вообще? Так и ты: пришёл на трапезу, пел с остальными песнопения, исповедовал, что достоин (поскольку не удалился вместе с недостойными), как ты можешь после всего этого оставаться на Литургии и не причащаться от этой Трапезы? Но ты говоришь: «Я недостоин». Тогда ты недостоин участвовать и в молитвах, потому что Святой Дух нисходит не только на предлежащие Святые дары, но и на эти песнопения» (свт. Иоанн Златоуст).
«Если кто… не имея никакой настоятельной нужды или препятствия, которым бы надолго устранён был от церкви, но пребывая во граде, в три воскресных дня в продолжение трёх седмиц не придёт в церковное собрание, то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удалён от общения» (80-е правило Шестого Вселенского Собора).

Богослужения суточного круга (вечерня, полунощница, повечерие, утреня, часы) в период пандемии особенно важны, ибо именно эти древние церковные уставные чины могут полноценно и регулярно употреблять все верующие как в личной, так и в совместной молитве. Это может помочь каждому существенно углубить свой молитвенный опыт, войти в церковную богослужебную традицию, а также освоить богослужения суточного круга как возможность "освящать время", т.е. наполнять жизнь в разное время каждого дня памятью и связью с Богом и со Христом.

В Русской церкви частые «всенощные бдения» за один вечер на приходах стали совершаться после XVII века, а с XIX века – каждую неделю, в связи с возросшим влиянием нецерковных и неуставных мотиваций на богослужение.

«Так, надлежит молиться утром для прославления утренней молитвой Воскресения Христова. Это древле обозначил и Дух Святой в псалмах. <…> Опять необходимо молиться при захождении солнца, к концу дня. Молясь же в конце дня и прося при захождении солнца: «да приидет на нас снова свет», мы испрашиваем пришествия Христова, которое имеет подать нам благодать вечного света, потому что Христос есть истинное солнце и истинный день» (сщмч. Киприан Карфагенский).
«Так называемые всенощные бдения, не только не занимающие всей ночи, но укладывающиеся в один час, а то и в 40 минут, и оканчиваемые задолго до начала ночи, до захода солнца, совершаются без числа и без меры, едва не ежедневно, и пресытившиеся ими относятся к этому особенно торжественному роду службы как к самым заурядным вещам. А людей, понимающих Церковный Устав, любящих его и сознательно к нему относящихся, едва не тошнит (ср. указанные выше слова Соломона) от этих имитаций церковных служб (если не сказать – пародий)» (сщисп. Афанасий (Сахаров)).
«Вестно же буди, яко в малых обителях и соборных и приходских храмах, во дни недельныя идеже всенощныя не бывает или настоятель не изволит, поется вечерня великая, такожде и утреня в свое время» (7-я глава Типикона).

Трансляции богослужений уже давно сделали открытым и доступным алтарное пространство: так, что присутствующие в храме и раньше видели и слышали меньше, чем просматривающие трансляцию. Теперь же стало особенно очевидным, что возможность полноценно видеть, что происходит в алтаре, т.е. как бы находиться в самом важном месте во время богослужения, существенно углубляет и облегчает участие в нем с помощью средств связи. Поэтому, например, важно при организации видеотрансляций помещать камеру внутри алтаря, если он отделен от храма иконостасом.

Алтарь оказался полностью отделенным от народа непрозрачной преградой лишь после XIV в., а использование завесы во время службы стало распространяться после XI века: в связи с окончательной клерикализацией, отстранением христиан от священнодействия как «непосвященных» и непросвещённых и развитием «аллегорических» толкований литургии. Обычай закрывать «царские врата» во время службы в нынешнем виде появился в России в XVII в.

«Затем священник намеревается сам приступить и других пригласить к Трапезе… Он взяв и показав Животворящий Хлеб, призывает к причастию… И возглашает «Святая — святым», как бы говоря при этом: «Вот Хлеб Жизни, который вы видите. Идите, стало быть, причащайтесь» (св. Николай Кавасила, XIV в.).
«Церковь же и в алтаре, и в храме пребывает единой и той же самой» (прп. Максим Исповедник)

Совершать "целование мира" в его конкретной обрядовой форме в условиях пандемии стало особенно опасно, а потому невозможно. Внешне его может заменить только остающееся "приветствие мира": обращение "Христос посреди нас" (со стороны предстоящего священника/епископа к народу и/или между верующими в храме) и ответ "и есть, и будет". Кроме этого, стал особенно актуален сущностный смысл "целования мира" как символа любви между христианами. Поэтому особенно важно обретать и углублять личное общение между верующими, совершать дела милосердия и любви, помощи и поддержки, особенно в пределах своего прихода и общины.

Уходило постепенно после VI века в связи с утерей чувства Собрания – до сих пор сохранилось только в виде обряда среди священнослужителей в алтаре.

«Какое моление цельно без скрепы святым целованием?.. Было ли жертвоприношение, после которого мы расходились бы без целования?» (Тертуллиан).
«Каждый да целует своего соседа, мужчины мужчин, женщины женщин; и тогда диаконы приносят хлеб и вино» (Апостольские постановления, IV в.).
«Давайте целование любви и мира, чтобы быть готовыми (к принятию) святых тайн Божиих» (Галликанская литургия). «Господи Боже наш, Созидатель любви и благ Податель, дай и нам, чадам Твоим, любить друг друга, как возлюбил нас Ты, дабы, соединённые единой любовью, мы к Тебе, Богу, приступили, и вознесли Тебе хвалу, и причастились Твоим святым таинствам, ибо Ты Любовь наша и мы воссылаем славу Тебе…» (молитва перед целованием мира, читавшаяся на Руси до сер. XVII в.). «Всякий раз, когда мы собираемся прикоснуться к священной Трапезе, нам даётся повеление любить друг друга и преподавать святое лобзание. Для чего? Тогда как телами мы разделены, души в то самое время соединяем целованием, дабы собрание наше стало таким, каким оно было у Апостолов, когда у всех верующих было одно сердце и одна душа. Ибо так надлежит приступать к священным Тайнам, в соединении друг с другом» (свт. Иоанн Златоуст)